— Зато я хочу, — рыкнул я, одной лианой захватывая девчонку, а второй сдергивая с нее фартук, башмаки и верхнюю одежду, — я мог бы, как пообещал, посадить тебя в озеро прямо так и высушить потом все разом, да рыбок жалко. Знаю я, чего ведьмы в своих карманах таскают.

И в следующий момент она уже плюхнулась в воду рядом со мной, снова распугав едва успокоившиеся звезды.

— Ну как, хорошая водичка? В Дройвии такая только на побережье… но нам там земли не досталось. — Придерживая Мэлин лианой, я плыл все дальше от берега.

— Можешь отпустить меня, я умею плавать, — взмолилась она через минуту, и я без спора убрал лиану.

А еще через минуту, доплыв до отмели, снова встал на ноги, это озеро я знал наизусть. И сразу поймал в объятия свою ведьмочку.

— Ну, теперь ты успокоилась? — спросил я минуты через три, отметив, что, несмотря на неприветливое настроение, против поцелуев она возражать не стала.

— Ты меня сюда за этим и затащил? — сварливо, как Мильда, огрызнулась она, и не думая отстраняться.

— Пока только за этим, — с сожалением ответил я, поцеловав ее еще раз, — можешь считать, что сегодня я выпил зелье твоей матушки.

— Ты на нее очень рассердился?

— Если ты меня еще раз поцелуешь, то я готов простить ей то подлое снадобье.

— Ир! — возмутилась Мэлин. — Ведьмы не расплачиваются поцелуями! Это торговля! И маглору не подобает…

— Много ты знаешь, что подобает маглорам! Да они готовы хоть на торговлю, хоть на подмену невесты, хоть на дурацких сиделок ради поцелуя любимой девушки. — Я попытался притянуть ее ближе, но ведьмочка неожиданно уперлась мне в грудь руками, упрямо вырываясь из объятий.

— Нет!

— Что, нет?!

— Не говори так. Я тебе не любимая девушка!

— Мэлин, — начал всерьез сердиться я, — ты меня прекрасно знаешь! И также знаешь, что в этом случае я никогда лгать не стану. Я ведь уже говорил тебе… на этом самом озере. И ты вроде была согласна ждать. Так в чем теперь дело?!

— Если ты меня отпустишь, я все расскажу…

— Мэлин! А ведь это тоже торговля! А торговаться в таких вопросах маглоры точно не любят! И запомни еще раз и навсегда: маглоры не любят отдавать свои вещи, свои мантии, амулеты и шары, но больше всего они ненавидят куда-нибудь отпускать любимых девушек!

И в подтверждение своих слов я подхватил ее на руки и крепко прижал к груди.

— Ты не понимаешь… — вдруг горько всхлипнула она, — я раньше тоже не понимала. Когда жила под своим именем. Мне же никто правду не говорил! А теперь я везде хожу… как невидимка, и все слышу. Когда Мэлин вышла замуж, они огорчились, что у тебя нет подруги, боялись, что ты их бросишь. Зато обрадовались, что она теперь жена Зийлара. То есть я! Понимаешь?! Почти все! Они считают, что Мэлин была недостойна вожака. Что я хитрая, вредная, упрямая, незаботливая…

Святая пентаграмма! И из-за этого так расстраиваться? Как хорошо, что я заставил ее все сказать, сам бы никогда не подумал, что моя ведьмочка может так близко к сердцу принять женскую болтовню. Но раз для нее это так обидно, нужно сейчас решать, как нам жить дальше. Ведь не имеет значения, что эти женщины ничего о нас не знают, важнее всего сомнения, которые их слова сумели поселить в душе моей любимой. И которые будут теперь день и ночь грызть ее, как выпень кость, пока я решительно не изменю эту ситуацию.

— А тогда я была в стае своя… — продолжала всхлипывать Анэри, — и ведьма. И Таилос был отец… а теперь совсем чужая. Я их видела… этих девушек, когда они хвастались обликами. Почти как Хельта красивые, ловкие, сильные… а я теперь — просто дроу.

— Мэлин, все это не важно… поверь мне… — Несколько минут я успокаивал любимую самыми нежными поцелуями, а почувствовав, что пора или сделать передышку, или выпить зелье Орисьи, решительно создал волну, приподнявшую нас и понесшую к берегу.

Вода мягко поставила нас на песок и ушла, а я высушил наши вещи и не стал собирать разбросанную по берегу верхнюю одежду, а просто создал мягкое покрывало и завернул в него свою ведьмочку. А потом внес в сорб, усадил на широком диване и устроился рядом.

— Что-нибудь будешь пить или есть?

— Нет.

— Как хочешь. — Я заглянул в зеленые глаза и осознал, что не желаю даже на минуту выпускать ее из поля зрения. — Тогда давай решать, как поступим. Или ты остаешься в моем доме, и я объявляю стае, что выбрал подругу. Или поживешь несколько дней тут, пока я построю дом, а я скажу всем, что пришел вестник от твоих родственников, и я отвел тебя к ним порталом. Но потом я все равно заберу тебя. Сама понимаешь, отпустить тебя в гостиницу я больше не смогу. Ты снова начнешь слушать всякую болтовню оборотней и бередить себе душу. А у меня от всего этого будут вылезать когти. Моя шкура, как выяснилось, раньше меня постигла, что ты моя подруга… истинная.

— Ир… — с чувством выдохнула Анэри и начала выпутываться из покрывала, — я тебя так люблю…

— Э нет, — мигом завернул я ее потуже, — не сейчас. Не забывай, что я пил зелье… для успокоения Орисьи. И как только она тебя узнала?

— Ведьминские секреты, — превращаясь в прежнюю Мэлин, лукаво засмеялась она, — но пока даже виду не подает.

— Ага, только зелье подает, и то мне, — крепче прижимая к себе свою ведьмочку, облегченно выдохнул я, ну наконец-то она успокоилась. — Так ты идешь со мной домой?

— Но там же сиделки?! Куда ты их денешь?

— В гостиницу отнесу, в твою комнату. Теперь у меня магии хватит. Ну, Мэлин? Что ты молчишь?

— Анэри я! И вовсе не молчу. А киваю.

Наверное, я мог бы просидеть на этом диване всю ночь, так хорошо и спокойно вдруг стало на душе, и так уютно лежала не моем плече голова моей любимой, если б не нечаянно сорвавшийся с моих губ зевок.

— Ир, — мгновенно забеспокоилась она, — ты же устал! Давай пойдем домой, резерв у тебя уже почти полный.

— Хорошо, — не стал я спорить, собрал воздушной лианой наши вещи и открыл портал в свою спальню. — Устраивайся, я пока сиделок унесу.

— А где мы? — рассматривая комнату в свете зажженного мною светильника, заинтересовалась Анэри.

— В моей спальне. Я ее немного переделал. Все, я пошел, скоро вернусь.

Чтоб не попасться кому-нибудь на глаза, я кастовал на себя недавно выученную невидимость второй ступени и сначала сходил в гостиницу один. Как я и ожидал, тут было сегодня тесновато, и в столовой еще сидели оборотни. В комнате ведьмочки тоже стояла вторая лежанка, на которой спала девушка, пришедшая с нами из деревни медогонов. Пришлось немного усилить ей сон и создать еще одну постель. Потом я по очереди перенес сиделок на новые места и уже совсем было хотел возвращаться, как расслышал в коридоре голос Марта и заинтересовался, почему это он не лежит в постели, как положено больным.

Подождав, пока шаги парня удалятся, я выскользнул наружу, запер следилкой засов на двери и направился вслед за волком. Можно было не опасаться, что оборотни узнают меня по запаху или кровной связи, это заклинание окружает человека таким плотным щитом, что его невозможно обнаружить даже сильным поисковичком. Только высшие магистры способны найти защищенного этим заклинанием коллегу.

Марта я нашел на улице, за гостиницей, на одной из простеньких скамеек, которые вырастали на площади и вокруг домов словно сами по себе, хотя я успел выяснить, что это забота Хорила. Старый вожак с таким энтузиазмом благоустраивал наш Зеленодол, что мне можно было больше не думать об этой проблеме.

Волк сидел на скамеечке не один, рядом с ним я обнаружил Кахориса и сначала хотел уйти: неприлично подслушивать разговор старых друзей. Но что-то насторожило, царапнуло маглорскую бдительность, то ли интонация, то ли странность случайно услышанных слов, и я подвинулся к ним чуть ближе.

— Люди все разные… — говорил Кахорис, — и маглоры тоже. Я раньше мало с ними сталкивался… теперь начинаю понимать.

— Оборотни тоже разные, да и ведьмы. Помнишь Кулиту? Но маглоры все-таки другие… я так думал. Может, он слабый был? Ну любой же может испугаться.